zemphi | Обрывки мыслей

...Я собиралась на пляж медитировать, но в результате все за мной увязались, даже Дед. Ну, «медитировать» - это сильно сказано, конечно... просто накануне, когда Ораська показал мне этот затерявшийся в скалах песчанный пяточок – уже темнело, а на посёлок упало облако... Такой густой-густой туман. Упал. Вдруг. В паре метров уже ничего не было видно. «У-у, - сказала я, - надо будет взять айпод и прийти сюда завтра». То есть я тогда тоже была с айподом, и в тумане пронзительно вытягивался звук хора из «Чресел Христовых» Букстехуде... Но надо было возвращаться домой. Дала Ораське один наушник: «До мурашек, - усмехнулся Ораська, - Опасные, опасные русалки...» Понятное дело, ребёнок вырос у моря... согласно рыбацким легендам - русалки отнюдь не диснеевские симпатяги, а вполне себе зловещие и хищные существа, способные погубить и одного человека, и много человеков с большого судна...

Кроме Букстехуде наверное ещё пошла бы Нино Катамадзе. Или «Депеш-Мод».

И вот на следующий день я говорю – пойду туда-то и туда-то.

«Я тоже пойду», - говорит Эрнан и втыкает наушники в свою эмпетришку. «И я,» - говорит Дед. «А я пойду собаку выгуливать,» - говорит Ораська. «Флаг вам всем в руки,- ласково дозволяю я, - но со мной чур держим ритуальную дистанцию не менее пяти метров».

Так и шли: впереди овчарка моего бывшего, волокущая на цепи Ораську, в пяти метрах от них я, сзади – на почтительном расстоянии – Дед и Эрнан. Улица резко заканчивается осыпью над обрывистым берегом, тёмные валуны там, внизу, опять в облачной дымке, справа – у расписанной граффити кирпичной стены частного имения – косые ступеньки вниз. Спускаемся. В наушниках – нервозная скрипка Иегуди Менухина. На всякий случай показываю сопровождению кулак и иду занимать присмотренный ещё вчера обломок скалы, откуда открывается вид на северную часть залива. Видимо, портал находился там, где последняя щербатая ступенька закапывается в крупный серый песок. О соблюдении расстояний можно уже не заботиться. Всяк оказался в индивидуальном измерении, обладающем значительной степенью изоляции... Для каждого находится чёрный, опутанный водорослями валун, привычно равнодушный к пощёчинам прибоя. Мальчик с собакой как в замедленной съёмке парят внутри прозрачной сферы, не касаясь тяжёлого, компактного от влаги песка. Собака забегает в холодную воду по грудь, в задумчивости останавливается и клацает пастью на накатывающуюся волну. Речетатив ситары перекликается со скрипкой. Менухину вторит Рави Шанкар. Мальчик, разбежавшись, делает «колесо» и с размаху усаживается на кучу выброшенных волной водорослей. Собаке хочется туда, дальше, где эта странная солёная субстанция, от которой тяжелеет и блестит шерсть, сливается с белой взвесью тумана.

Другой мальчик, в светлой ветровке, сидит, сосредоточенно глядя в водовороты белой пены, так похожие на гипнотические кружева фракталов... Для него кружева заплетаются и расплетаются под звуки техно. На самом деле, здесь нет ни пляжа, ни тумана, ни свинцовых океанских вод... На самом деле, портал вывёл его совсем в другое место – в огромный мегаполис с гигантскими небоскрёбами, многоярусными хайвеями и сверхскоростными болидами, которые проносятся со звуком, так напоминающим морской прибой...

Пожилой мужчина с фотоаппаратом ловит в фокус пеликана, усевшегося на самом краю волнореза. Они с пеликаном слушают крик чаек и думают не о воде, а о воздухе. Вода – источник пищи, её функция утилитарна. Для свободы и возможности дышать в полёте полной грудью – только воздух, только небо...

Ситара и скрипка.

Теперь всё уже должно быть хорошо.

Собака вдохновенно загребает большими мохнатыми лапами и плывёт в направлении волнореза...