Опа!.... Кортасар, "Игра в классики"
Продолжаю сублимироваться... Наслаждайтесь!
143
По утрам, всё ещё в полудрёме, упорно сопротивявшейся гнусной трескотне будильника и переходу в обострённое бодрствование, они со всеми подробностями рассказывали друг другу свои ночные сны. Между поцелуями и поглаживаниями, тесно прижавшись друг к другу, они прикладывали все усилия к тому, чтобы пережитое в сумеречные часы сна было извлечено на свет божий и переведено на язык слов. Травелер – старинный друг Оливейры – обожал то, что снилось Талите, а ещё – её губы, которые в зависимости от рассказа дрожали или трансформировались в улыбку; жесты и восклицания, которыми она расставляла смысловые акценты, и наивные гипотезы, которые строила относительно причин и значений увиденного. Потом была его очередь, и иногда, в самой середине повествования, ласки их становились более настойчивыми, и от снов Травелер с Талитой переходили к любви, а потом опять засыпали и конечно всюду опаздывали.
( Читать! )
143
По утрам, всё ещё в полудрёме, упорно сопротивявшейся гнусной трескотне будильника и переходу в обострённое бодрствование, они со всеми подробностями рассказывали друг другу свои ночные сны. Между поцелуями и поглаживаниями, тесно прижавшись друг к другу, они прикладывали все усилия к тому, чтобы пережитое в сумеречные часы сна было извлечено на свет божий и переведено на язык слов. Травелер – старинный друг Оливейры – обожал то, что снилось Талите, а ещё – её губы, которые в зависимости от рассказа дрожали или трансформировались в улыбку; жесты и восклицания, которыми она расставляла смысловые акценты, и наивные гипотезы, которые строила относительно причин и значений увиденного. Потом была его очередь, и иногда, в самой середине повествования, ласки их становились более настойчивыми, и от снов Травелер с Талитой переходили к любви, а потом опять засыпали и конечно всюду опаздывали.
( Читать! )